Улучшают нашу жизнь только крупные дела, а ухудшают – мелочи
|
|
Улучшают нашу жизнь только крупные дела, а ухудшают – мелочи |
|
|
|
|
|
Открытое письмо Председателю Правительства Российской Федерации Путину Владимиру Владимировичу и, собственно, Правительству России. (часть 1) Глубокоуважаемый, Владимир Владимирович!
Я не буду в этом письме обращать Ваше внимание на отток «научных кадров» за пределы России, а то и вовсе уход из науки, скажем мягко, не самых бездарных её представителей. Я не буду писать и о том, сколько, т.н. «молодых учёных» (это те, кому менее 40 лет!) в наличие в науке и что последняя стремительно «стареет». Не буду упоминать и об ущербном, устаревшем оборудовании, на котором ещё умудряются работать оставшиеся учёные. И о каком повышении производительности труда можно вести речь, имея такие латанные-перелатанные экспериментальные установки? Конечно, не буду речь вести о проблеме с жильём. У кого таковых проблем нет? И даже, в этом письме, не разовью тему об явно недостаточном финансировании научных коллективов, ни напрямую через бюджет, ни через фонды, которых в стране практически нет. Это к вопросу о фундаментальных и прикладных аспектах научной деятельности. Сейчас я хочу привести Вам только два примера. Два примера о плате за труд учёного – бюджетника, работающего, кстати, на Правительство России. Учёных, например, Российской академии медицинских наук (РАМН). Там есть ещё такие. Которые, чтобы «не растекаться по древу», к слову, создают новые лекарственные препараты, мягко говоря, не менее эффективные существующих и без побочных эффектов, присущих большинству лекарств, в большей части своей, импортного происхождения. Лекарства, которые, зачастую и не имеют аналогов за рубежом, значимо дешевле и в производстве и для конечного потребителя. И это в условиях, приведенных выше и ниже. Так вот, кратно, чтобы не особо занимать у Вас время на прочтение. Речь не о т.н. «научном сотруднике» и даже не о старшем, а, для начала, о ведущем научном сотруднике одного из бюджетных учреждений РАМН. В Москве. Расчёты за сентябрь месяц (22 рабочих дня).
Если Вы ещё не утираете платком глаза и не потянулись в карман за кошельком, то вот Вам пример платы за труд младшего научного сотрудника. Т.е., того молодого специалиста, кто, на сейчас, нашёл в себе силы и желание «войти в науку» после окончания соответствующего ВУЗа. Т.е., возможное «будущее» науки в России. Расчёты за сентябрь месяц (22 рабочих дня).
Да ещё чуть не забыл упомянуть. В дополнение «за вредность на производстве» - по пол-литра молока в день на человека. Называется, спасибо профсоюзам. Всё, несомненно, познаётся в сравнении. Ведущий научный сотрудник, доктор наук, спускаясь в метро, вынужден перманентно сравнивать плату за свой труд и, например, обещанный заработок мойщиков-уборщиков подвижного состава Метрополитена (объявлений, которыми оклеены вагоны столичной подземки немеряно и на каждом шагу) и Вы, надеюсь, понимаете в чью пользу отмеченные различия. И сие не в укор руководству Московской подземки, а только спасибо за заботу о своих работниках. А представьте, что молодые научные сотрудники (очень вероятное событие) создали семью? Как минимум один из них обязательно! уйдёт из науки, чтобы попытаться (с возможными мыслями о детях) прокормить семью. При такой ответственности за будущее России, через небольшой промежуток времени исчезнут, т.н. «научные школы», в которых молодой учёный набирается опыта в научной работе. А следом, как бы не случилось так, что и платить-то «заветные» 30000 рублей Правительству будет некому. Этично ли такое отношение Правительства к государственным служащим, коими являются все бюджетники, в т.ч. и учёные? Я, конечно, понимаю, что «обещанного три года ждут», так, вроде бы уже пора? Как Вы считаете?
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
С уважением, |
Мешавкин Виктор Константинович
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|
|
